Silencio maestrante

Есть такое выражение в Севилье - "los silencios de la Maestranza". Оно связано с миром корриды. Silencio, "молчание" — один из принятых терминов, которыми отмечают реакцию публики на выступление матадора. Диапазон тут очень широкий — от bronca, брани и поношения (с бросанием подушек на арену) до ovaсion (ну, это понятно). Тишиною встречают невыразительное выступление. Такое, что скулы сводит, и даже свистнуть повода нет. Молчанием публика выражает равнодушие к матадору. И это тот случай, когда брань не так обидна. Неудачный вечер случается у каждого маэстро, и на старуху бывает проруха, зрители пристрастны, но отходчивы: сегодня освистают, завтра вынесут на руках. Но молчание — оно как клеймо. Это значит, что матадор так безнадежно плох, что публика не захотела расходовать на него даже неудовольствие.

 

Услышать "молчание Маэстрансы" для тореро — вообще эпический провал. Севильская арена - важная, знаковая, публика сюда ходит искушенная и амбициозная, несколько даже снобическая. Своим пренебрежительным молчанием может буквально прибить матадора к песку. Про "молчание Маэстрансы" в отчаянии рассказывал колумбийский матадор Сезар Ринкон (он уже не выступает, но видевшие говорят — мастер был выдающийся). Он приехал в Севилью после двух триумфов в Мадриде, и потерпел фиаско. Ждал свиста после провального вечера, но уходил с арены в тишине. И потом признался, что лучше б зрители возмутились - "silencio de la Maestranza" обиднее.

К чему это я?

К тому, что мы пошли на открытие сезона боя быков на севильской арене. В нынешнем году оно сопровождалось звонким скандалом: пятеро титулованных тореро - Эль Хули, Мансанарес, Перера, Моранте и Талаванте - ополчились против Empresa Pages, компании, которая управляет Маэстрансой. Они объявили бойкот арене в Севилье, прокляли ее импрессарио, который мало того, что пытался урезать их гонорар за выступление, так еще и и публично высказался о звездах в уничижительном тоне.

Мы пристрастно, на свет и наощупь изучили севильский картель этого сезона. Он был уныл, как московский ноябрь. Но открытие сезона на Маэстрансе — событие важное, светское, и мы понадеялись добрать впечатлений хотя бы за счет пестрой картинки, посмотреть, как расцветают под солнцем севильские понты.

Да, щаз.

Заявлены были два матадора — Даниэль Луке и Мануэль Эскрибано, каждый против трех быков.Такой "формат" называется mano a mano, "рука к руке" и подразумевает дополнительную интригу, соперничество, выяснение отношений. Ну там Мадрид против Севильи, Понсе против Хосе Томаса

, ремесло против искусства.

Нам же предлагались два молодых человека, из числа вечно подающих надежды, но зато оба — севильянцы. Даниэлю Луке я даже симпатизирую, он талантливый юноша, такая андалусская роза, из тех кто вот-вот раскроется и всем покажет. Долгие годы он носил титул самого молодого тореро Андалусии и кажется, даже Испании. Но тут вот буквально на днях принял альтернативу другой андалусский цветок, Хавьер Хименес, и почетное клеймо самого молодого из талантливых перешло к нему. Мануэля Эскрибано мы прежде не видели (и бог даст, не увидим и впредь). В прошлом сезоне он внезапно «выстрелил», удачно заменив на один вечер травмированного сотоварища. Шлейф этого единичного успеха тянется за ним до сих пор. Но как говорит дорогая adjanta, раз в год и Саврасенко штрафные забивал.

А ведь воскресный день начинался прекрасно. Мы поболтали с продавцом афишек у парка Марии Луисы, обсудили ожидания от вечерней корриды, выяснили, что есть хорошие матадоры, а есть Хосе Антонио Моранте де ла Пуэбла, гений, который творит искусство. Отказались купить портрет гения за 30 евро. Отыскали El Rincon del Pulpo Gallego. Грандиозный галисийский бар, успешная экспансия севера на южные андалусские гастрономические бастионы. Вместо хереса — ледяное альбариньо, а также осьминог по-галисийски, с отварным картофелем, крупной солью и копченой паприкой.

И тут пошел дождь. Холодный дождь снаружи и ледяное альбариньо внутри — не самый подходящий аккомпанемент для открытия сезона на Маэстрансе, trust me. На следующее утро газеты вежливо отозвались о прошедшей корриде: «ни успеха, ни провала». Ни рыба, ни мясо, ни вода, ни херес.

Даниэль Луке:

Мануэль Эскрибано:

Когда матадоры уходили с арены, Маэстранса молчала. Как большая cofradía de Silencio, братство, члены которого на Страстной неделе идут в процессии в полной тишине. И даже их барабаны молчат.